JК
Синий Шихан (Роман 1) :: Федоров Павел Ильич
Страница: 127 из 558Глава станицы немного опомнился, устыдившись, промямлил что-то непонятное, да не было времени прислушиваться к его речам. Коляска уже остановилась посреди изумленной толпы, взиравшей на нее, как на чудо...
Задирая красными вожжами конские головы, вместо кучера на козлах сидел в лакированных сапогах, в новой касторовой фуражке с высоким голубым околышем рыжий Митька Степанов, одетый в шелковую кумачовую рубаху, подпоясанный наборным ремешком. Набор состоял из искусно сделанных собачек, звездочек, сердец, изготовленных, как потом выяснилось, из чистого золота. На заднем сиденье коляски, с подстриженной рыжей бородкой и такими же рыжими, лихо закрученными усами, настоящим барином, с толстой сигарой в зубах, восседал в серой шляпе Ивашка Степанов.
Атаман Гордей Турков широко раскрыл рот и заморгал глазами. Все походило на несуразный бред. Ему хотелось, чтобы отец Николай осенил эту анафемскую коляску большим крестом и избавил молельщиков от наваждения, явившегося в образах Ивашки и Митьки взбаламутить православный народ и помешать молитве. И действительно, получилось не молебствие, а черт знает что... Гордей Севастьянович смутно помнил, как несколько сильных услужливых рук подхватили его, и он очутился в коляске рядом с Ивашкой Степановым. Кони, рванувшись с места, помчали в станицу, прямо к кабаку. Туда же хлынули почти все молельщики. С иконами и хоругвями на околице остались одни старушки да часть особо богомольных молодых казачек.
Задирая красными вожжами конские головы, вместо кучера на козлах сидел в лакированных сапогах, в новой касторовой фуражке с высоким голубым околышем рыжий Митька Степанов, одетый в шелковую кумачовую рубаху, подпоясанный наборным ремешком. Набор состоял из искусно сделанных собачек, звездочек, сердец, изготовленных, как потом выяснилось, из чистого золота. На заднем сиденье коляски, с подстриженной рыжей бородкой и такими же рыжими, лихо закрученными усами, настоящим барином, с толстой сигарой в зубах, восседал в серой шляпе Ивашка Степанов.
Атаман Гордей Турков широко раскрыл рот и заморгал глазами. Все походило на несуразный бред. Ему хотелось, чтобы отец Николай осенил эту анафемскую коляску большим крестом и избавил молельщиков от наваждения, явившегося в образах Ивашки и Митьки взбаламутить православный народ и помешать молитве. И действительно, получилось не молебствие, а черт знает что... Гордей Севастьянович смутно помнил, как несколько сильных услужливых рук подхватили его, и он очутился в коляске рядом с Ивашкой Степановым. Кони, рванувшись с места, помчали в станицу, прямо к кабаку. Туда же хлынули почти все молельщики. С иконами и хоругвями на околице остались одни старушки да часть особо богомольных молодых казачек.