Тюрьмы и ссылки   ::   Иванов-Разумник Р

А когда ему задали вопрос, как же сам он не стыдился, то он махнул рукой: "Кабы была одна голая баба - ну это точно, было бы совестно, а сто голых баб - вполне не впечатлительно!"..

III.

Баня была праздником - и отдыхом, и развлечением. Но развлечения бывали у нас и другие. Вот, например: каждую пятницу - обход камер комендантом, помощником начальника тюрьмы, для приема заявлений и жалоб. Рано утром корпусной предлагал старосте выяснить число желающих писать заявления. Число это бывало всегда очень большим - не менее трех четвертей камеры. Когда число было выяснено - дежурный по коридору выдавал такое же количество четвертушек бумаги, три-четыре чернильницы, с десяток ручек с перьями. (И как это не боялись {255} выдавать нам такие опасные острые орудия, когда даже металлические пуговицы спарывались с платья при первом же обыске!). Вплоть до обеда камера погружалась в сравнительную тишину: перья скрипели, разговоры шли шепотом, ожидавшие очереди получения перьев молчаливо обдумывали предстоящие заявления.

Писать вы могли о чем угодно и кому угодно: своему следователю, начальнику отдела, начальнику тюрьмы, прокурору НКВД, прокурору республики, наркомам, Политбюро, "самому Сталину". (Вот только нельзя было писать письма жене, дать ей знать о своем существовании...) И писали, писали, писали: жаловались на методы допросов, просили о свидании с больной женой (тщетные просьбы!), указывали на свою полную невинность, на оговоры, отказывались от ранее сделанного вынужденного сознания... Камерные "наседки" пользовались случаем и строчили доносы, сообщали о разговорах в камере, называли ряд фамилий.