Тюрьмы и ссылки   ::   Иванов-Разумник Р

Теперь, к весне 1939 года, нас в "Клубе культпросвета" оставалось всего 18 человек! И мы стали именовать нашу камеру "Клубом закоренелых преступников".

В один, действительно, прекрасный февральский день мы получили неожиданный приказ: "Все с вещами!" Неужели же обычный повальный обыск со всеми его ухищрениями? Быть может, такой обыск бывал только в середине глубокой ночи! Нет, не обыск! Нас провели по тому же коридору и распахнули перед нами дверь одной из соседних камер. Боже, какое великолепие! Вместо деревянных нар подъемные полотняные койки на железных стержнях, 24 койки по дореволюционной норме, по койке на каждого из нас, да еще шесть пустых коек, которые мы {380} немедленно подняли к стене, образовав таким образом в передней части камеры "зал для прогулок". Мы разместились по прежнему стажу. Мне, тюремному старожилу, досталась лучшая койка у окна, "с видом на Москву". Как дети, радовались мы новой игрушке, каждый своей койке, и долго не могли нарадоваться и привыкнуть к такому великолепному обороту в нашей жизни! Впрочем, тюремные сидельцы имеют психологию детей: пустяк их огорчает, пустяк и радует;

это еще Достоевский заметил.

В остальном жизнь наша, конечно, не переменилась, вот только "культурная деятельность" стала затруднительной: осталось нас мало, мы пересказали друг другу, кажется, всё, что знали.