Тюрьмы и ссылки   ::   Иванов-Разумник Р

Я полагал, что именно это место и ему подобные выписаны следователем Чвилевым, и спросил его:

- Можно узнать, что именно выписано вами из моей книги?

- Да так, ничего особенного. Это ряд ваших отзывов о Максиме Горьком: занятно, очень занятно!

В книге, действительно, была полемическая заметка о Максиме Горьком, как публицисте. В ней, насколько помню, указывалось, что в 1914 году этот путанный человек был "оборонцем", в 1917 году стал "интернационалистом", а потом струсил Октябрьской революции и стал писать "Несвоевременные речи". Не лучше ли ему, Максиму Горькому, бросить публицистику, в которой он так бездарен, и вернуться к художественному творчеству, в котором его сила? Мне было "занятно", что все это показалось {396} "занятным" теткиным сынам. Не в первый раз замечал я, что отношение партийных людей к этому писателю бывало не только отрицательным, но иногда даже и враждебным.

- Так вот, - продолжал между тем старший следователь Чвилев, - мы выбросили за борт весь обвинительный балласт, но после него остался серьезный и тяжелый груз - показания против вас Ферапонта Ивановича Седенко-Витязева. Их за борт не выкинешь, они остаются в полной силе.

Я ответил, что остается в силе и прежнее мое заявление: всё, что в этих показаниях касается меня - дикий бред. Установить правду можно только очной ставкой с Седенко, в которой мне было отказано. К тому же я далеко не уверен, что он теперь не взял обратно свои показания.