Тридцатилетняя война   ::   Шиллер Фридрих Иоганн Кристоф

Для государя, гордого своим политическим значением и привыкшего смотреть на себя как на главу своей партии, вмешательство сторонней силы в германские дела было, разумеется, весьма подозрительно и тягостно, и лишь крайне стеснённое положение его государства могло временно заглушить недовольство, возбуждаемое в нём успехами этого незваного чужака. Всё возраставший авторитет короля в Германии, его огромное влияние на протестантских государей, недвусмысленные доказательства его честолюбивых замыслов, достаточно подозрительные, чтобы вызвать настороженность имперских чинов, породили в курфюрсте великую тревогу, которую агенты императора сумели искусно поддержать и усилить. Каждый шаг короля, каждое, хотя бы самое справедливое, требование, обращённое им к германским владетельным князьям, служили для кюрфюрста поводом к горьким жалобам, казалось предвещавшим близкий разрыв. Даже у полководцев обеих сторон, как только им приходилось действовать совместно, сплошь и рядом проявлялись отголоски соперничества, разделившего их государей. Врождённое отвращение Иоганна-Георга к войне и всё ещё не вполне подавленная преданность его Австрии благоприятствовали стараниям Арнгейма, который, поддерживая постоянные сношения с Валленштейном, неуклонно старался склонить своего государя к сепаратному соглашению с императором. И если его настояния долгое время оставались безуспешными, то позднее исход событий показал, что они всё-таки несколько повлияли на курфюрста.

Густав-Адольф, справедливо опасавшийся последствий отпадения столь важного союзника его партии для своих дальнейших действий в Германии, всеми способами старался удержать курфюрста от столь опасного шага, и до сих пор его представления производили некоторое действие.