Тридцатилетняя война   ::   Шиллер Фридрих Иоганн Кристоф

Силою свободного духа и проницательной мысли он возвысился над религиозными предрассудками тех времён, и иезуиты не могли простить ему того, что он насквозь понимал их систему и видел в папе лишь римского епископа.

Но как ещё со времён пророка Самуила никто из тех, кто враждовал с церковью, не завершал счастливо своих дней , так и Валленштейн оказался в числе её жертв. Происки монахов лишили его в Регенсбурге власти над армией и в Эгере — жизни; козни монахов лишили его, быть может, того, что дороже жизни и власти, — честного имени и доброй славы в веках. Ибо в конце концов нужно во имя справедливости признать, что история этого необычайного человека передана нам не вполне честными перьями и что сообщения об измене герцога и его видах на чешскую корону основываются не на бесспорно доказанных фактах, а лишь на вероятных предположениях. Пока ещё не найден ни один документ, который с исторической достоверностью раскрыл бы нам тайные пружины его действий, а среди известных и надёжно засвидетельствованных поступков Валленштейна нет ни одного, который не мог бы проистекать и из совершенно чистых побуждений. Многие из его действий, вызывавших самое суровое порицание, доказывают лишь подлинную склонность к миру, а большинство других объясняется и оправдывается весьма обоснованным недоверием к императору и простительным стремлением сохранить своё высокое звание. Правда, его отношение к курфюрсту Баварскому свидетельствует о неблагородной мстительности и злопамятности.