JК
Розыск :: Удинцев Анатолий
Страница: 158 из 175 – Можно будет и Афанасия Петровича к нам забрать… Чего ему одному в глуши-то век доживать? Дедок у Кати мировой, веселый…»
Между тем последние угольки в костре дотлели и кабину обступила полная тьма. Сразу стало неуютно и тревожно.
Мысли сбились с лирического плана, рисовались картины возможной неудачи при задержании Рыбакова.
«Наверное, вот так же бывает перед дуэлью… – размышлял Олег. – Даже самый смелый человек немного тушуется… Оно и понятно – как бы лихо ты ни дырявил мишени, все равно это бой понарошку. Знаешь, что по тебе не выстрелят…»
За свою службу повидал он разные виды, но стрелять по людям ему еще никогда не приходилось. Вот и мучило сомнение – сможет ли он это сделать, если потребуется.
«Тяжелая это штука – в доли секунды решить чужую судьбу, распорядиться чужой жизнью. Да еще в мирное время…
На войне, наверное, по-другому было. Там дело ясное – перед тобой враг, захватчик. Мы его к себе не просили! И душа за такого болеть не будет!
А в нашей службе все сложнее. На одном языке разговариваем, в одной стране живем, а вот стрелять в таких, как Рыбаков, приходится! И не для острастки – наверняка!
По-другому с ними нельзя – они только о себе и о своих выгодах думают, а значит, против всех, против общества идут!
А мне государством право дано – интересы народа защищать. Вплоть до применения оружия.
Выходит, на какой-то момент я не только военный, но и судья народный! Самому, только самому решать приходится – применять исключительную меру или не применять!..
И ни поторопиться, ни промедлить нельзя.
Между тем последние угольки в костре дотлели и кабину обступила полная тьма. Сразу стало неуютно и тревожно.
Мысли сбились с лирического плана, рисовались картины возможной неудачи при задержании Рыбакова.
«Наверное, вот так же бывает перед дуэлью… – размышлял Олег. – Даже самый смелый человек немного тушуется… Оно и понятно – как бы лихо ты ни дырявил мишени, все равно это бой понарошку. Знаешь, что по тебе не выстрелят…»
За свою службу повидал он разные виды, но стрелять по людям ему еще никогда не приходилось. Вот и мучило сомнение – сможет ли он это сделать, если потребуется.
«Тяжелая это штука – в доли секунды решить чужую судьбу, распорядиться чужой жизнью. Да еще в мирное время…
На войне, наверное, по-другому было. Там дело ясное – перед тобой враг, захватчик. Мы его к себе не просили! И душа за такого болеть не будет!
А в нашей службе все сложнее. На одном языке разговариваем, в одной стране живем, а вот стрелять в таких, как Рыбаков, приходится! И не для острастки – наверняка!
По-другому с ними нельзя – они только о себе и о своих выгодах думают, а значит, против всех, против общества идут!
А мне государством право дано – интересы народа защищать. Вплоть до применения оружия.
Выходит, на какой-то момент я не только военный, но и судья народный! Самому, только самому решать приходится – применять исключительную меру или не применять!..
И ни поторопиться, ни промедлить нельзя.