Хмельницкий (Книга первая)   ::   Ле Иван

Вот так, не раздевшись, и уснул, терзаемый думами. Собственно, он не уснул, а только забылся на некоторое время в кошмарных снах. Ему мерещились синие языки и плетеные кожаные нагайки. Они мелькали перед глазами, а поодаль стоял, улыбаясь, худенький Мартынко в длинной полотняной сорочке с вышитым зубчиками воротником. Затем явилась мать и согрела его своим теплом. Потом вдруг она обернулась в грустную тетю Мелашку.

"Мама!" - звал мальчик, желая, чтобы тетя Мелашка снова превратилась в нежную и такую ласковую мать.

"Богдан!.." - вдруг почудился ему голос отца. Вместо языков и плетей, Мартынка и матери всю комнату заполнил отец. Мальчик чувствует его горячее дыхание совсем рядом, прямо над лицом, оно отдает степной пылью и конским потом.

"Богдан!" - снова окликнул его отец и, закрыв лицо руками, сед на стул возле кровати. Во сне мальчик отчетливо слышал, как отец произнес это имя, как потом говорил искренне и горячо. Спросонья Зиновий не понял, что отец и в самом деле заходил в его комнату и разговаривал с ним, думая, что тот спит.

"Неужели ты, Зиновий-Богдан мой, думаешь, что я радуюсь, посадив казака в тот проклятый подвал!.. Злая судьба каждый день сажает их туда, мне от этого одно беспокойство... Ведь я хорошо знал, что кобзарь поселился рядом с нашим домом... Знал и Мартынка... А теперь... теперь вместе с ними на кол должен сесть и я, дорогой мой Богдан! Вместе с наливайковцами и с... тобой. А кол - острый. А еще острее позор. Позор!..