Хмельницкий (Книга первая)   ::   Ле Иван

Даже в таком хаотическом шуме он мог безошибочно улавливать отдельные латинские фразы, остроты, бурсацкие шутки, пародии, эпитафии по адресу живых наставников и учителей. Даже сейчас он ясно представляет себе отдельные лица... злющий шляхтич Чарнецкий, улыбающийся мудрый философ Мокрский, а вот и вдохновляющий образ каменотеса Бронека... Здесь же все слилось в общую пеструю массу, в сплошной, неясный шум.

Вдруг он отчетливо услыхал, словно пробившийся сквозь волны звуков, голос есаула и будто пробудился от тяжелого и в то же время чарующего сна.

- Пан полковник, - обратился есаул к усатому, с толстым оселедцем, совсем не похожему на полковника, молодому запорожцу, который без шапки, с бритой головой, сидел на бревне рядом с солидными казаками и разговаривал со священником. Полковник повернул голову, и отблески багряного пламени осветили изломы шрамов и складок на его шее. Толстый оселедец качнулся и тяжело упал на ухо. Богдан не видел его в Терехтемирове. Полковник с интересом рассматривал прибывших. Он даже трубку вынул изо рта, прижимая искристые жаринки пожелтевшим от табака пальцем.

- А что, пан есаул? Кто такие? - спросил полковник басом, легко поднимаясь с бревна.

- Да вот прибыл пан спудей с посланцем от региментара Хмелевского, прошу. Какой будет наказ?

- Что ж тут наказывать, пан есаул, раз люди уже прибыли? Пану сотнику мое почтение...