Хорошо сидим!   ::   Калинаускас Игорь

Я сам, не как наблюдатель, а как участник этого внутреннего события, этого путешествия, я сказать об этом не могу ничего, не в силу того, что не захочу или нельзя, а в силу того, что нет такого языка. Помните, как там Маяковский сказал: «Улица корчится безъязыкая». Он есть, он бытийствует; это Я, оно бытийствует; но ему не о чем разговаривать, это и есть корневое одиночество любого субъекта. И именно это одиночество подвигает человека создавать оболочки, про которые можно что-то говорить. Именно это одиночество и довело искусство саморефлексии до весьма высоких степеней в различных традициях, техниках, школах, для того чтобы как можно точнее передать наблюдаемое внутри.

Но отсутствие языка у этого самого субъекта, этого колокола без языка, – оно непреодолимо. У меня как-то ретроспективно вспыхнуло в памяти все, что я читал о муках творческих людей, о муках духовных людей, пытавшихся преодолеть тот факт, что Я не имеет словесного языка. С этой точки зрения Я – это тишина, молчание Вселенной. Помните у Тютчева: «Как сердцу высказать себя? Другому как понять тебя?»

Я слушаю эти слова и понимаю, что я тоже этого не знал, но это ответ на то, почему, зачем существует то, что в традициях, и не только в традициях – ну, скажем, у мастеров живописи в старину, да у любых мастеров, – существовало обучение в совместном контакте. Никаких лекций, специальных уроков. Высших учебных заведений Рафаэль или Микеланджело не заканчивали, но это не помешало им стать величайшими художниками и высочайшими профессионалами.

Существовала, существует до сих пор и всегда будет существовать прямая передача.