Христианин в языческом мире, или О наплевательском отношении к порче   ::   Кураев Андрей

И поэтому даже каноническая житийная литература обладает значительно меньшим вероучительным значением по сравнению со святоотеческими творениями. То, что составители житий не столь духовно чисты и мудры, как те, о ком они повествуют, не так уж необычно. Жития святых редко пишутся святыми же (и даже Епифаний Премудрый, написавший «Житие преподобного Сергия», — совсем не Сергий Радонежский). Чаще именно несвятые люди рассказывают о своих впечатлениях от встреч со святыми людьми. И в этих рассказах могут быть неточности, ошибки, и «приписки», и собственные толкования. Почему и предписывалось «Духовным Регламентом» «смотреть истории Святых, не суть ли некия от них ложно вымышленныя, сказующия чего не было, или и христианскому православному учению противныя или бездельныя и смеху достойныя повести. И таковыя повести обличить и запрещению предать с объявлением лжи, во оных обретаемой» (ч. 2, гл. 3) [213] .

А в 19 веке св. Филарет Московский предлагал с осторожностью выносить на свет древние житийные рукописи: при издании Макарьевых Четьих Миней нужно «пропустить некоторые статьи, которых издание было бы без пользы и частию не без вреда. Не угодно ли было бы распорядиться, чтобы один месяц Минеи Макариевой был критически рассмотрен, с заключением, что должно печатать, и что не должно, и почему» [214] .