За хлебом   ::   Сенкевич Генрик

Но вдруг словно кто-то шепнул ему на ухо, как будто любимый голос Марыси: "Спаси меня!" - и он опять отчаянно стал рассекать воду руками... Если бы Орлик повернул назад, течение донесло бы его до плота, но он и не думал об этом, так как огонек уже приближался. Лодка плыла к нему; ее несло то же течение, с которым он боролся. Внезапно Орлик почувствовал, что ногу у него свело судорогой. Еще несколько отчаянных усилий... Лодка все ближе... "На помощь, спасите!" Последнее слово заглушила захлестнувшая его волна. Он стал тонуть. Волны уже катились над его головой, но он снова вынырнул. Вот уже лодка совсем близко. Уже слышен плеск весел и их стук об уключины. Орлик в последний раз напрягает голое и зовет на помощь. Должно быть, его услыхали, потому что весла быстрее задвигались. Но Орлик снова скрылся, попав в стремительный водоворот. На мгновение он еще раз показался над водой, потом уже только рука его вскинулась вверх, и Орлик исчез в пучине...

Между тем Марыся, оставшись одна с трупом отца, смотрела, как безумная, на мелькающий вдали огонек.

Но течение уже несло его к ней. Вскоре из темноты выступила большая лодка. При свете факела весла двигались, точно красные ноги исполинского червяка. Марыся отчаянно закричала.

- Эй, Смит, - проговорил по-английски один из гребцов. - Пусть меня повесят, если я не слышал, как звали на помощь, и если не слышу опять.

Через минуту сильные руки перенесли Марысю в лодку, но Черного Орлика там не было.

Спустя два месяца Марыся вышла из больницы в Литтл Роке и на собранные добрыми людьми деньги поехала в Нью-Йорк.