JК
Загадка смерти Сталина :: Автор неизвестен
Страница: 74 из 141В таком состоянии умирающие уже не жалуются.
Но велики тайны провидения. Какая-то неведомая сила, может быть, просто внутреннее чувство дочери заставило Аллилуеву позвонить умирающему Сталину именно в то воскресенье, 1 марта 1953 года. "Я хотела приехать (к отцу А. А.) еще раз в воскресенье 1 марта, но не могла дозвониться" ("Двадцать писем к другу", стр. 195).
Конечно, не могла дозвониться! Все телефоны Сталина были в руках Берия, им блокированы, но это свидетельство Аллилуевой имеет историческое значение.
Аллилуева продолжает: "А наутро 2 марта меня вызвали с занятий в Академии и велели ехать в Кунцево. Моего брата Василия тоже вызвали 2 марта 1953 года. Он тоже сидел несколько часов в этом большом зале… В служебном доме он еще пил, шумел, разносил врачей, кричал, что "отца убили", "убивают"…" (там же, стр. 195–196).
Аллилуева, вероятно, склонна думать, что брат бушует под действием алкоголя.
Однако в дни похорон, очевидно, совершенно трезвый, неся гроб отца рядом с Молотовым, он вновь повторяет, что "отца убили". Аллилуева продолжает: "Смерть отца потрясла его. Он был в ужасе. Он был уверен, что отца «отравили», «убили»; он видел, что рушится мир, без которого он существовать не может… В дни похорон он был в ужасном состоянии и вел себя соответственно – на всех бросался с упреками, обвинял правительство, врачей, всех, кого возможно, – что не так лечили… Он ощущал себя наследным принцем" (там же, стр. 198).
Но велики тайны провидения. Какая-то неведомая сила, может быть, просто внутреннее чувство дочери заставило Аллилуеву позвонить умирающему Сталину именно в то воскресенье, 1 марта 1953 года. "Я хотела приехать (к отцу А. А.) еще раз в воскресенье 1 марта, но не могла дозвониться" ("Двадцать писем к другу", стр. 195).
Конечно, не могла дозвониться! Все телефоны Сталина были в руках Берия, им блокированы, но это свидетельство Аллилуевой имеет историческое значение.
Аллилуева продолжает: "А наутро 2 марта меня вызвали с занятий в Академии и велели ехать в Кунцево. Моего брата Василия тоже вызвали 2 марта 1953 года. Он тоже сидел несколько часов в этом большом зале… В служебном доме он еще пил, шумел, разносил врачей, кричал, что "отца убили", "убивают"…" (там же, стр. 195–196).
Аллилуева, вероятно, склонна думать, что брат бушует под действием алкоголя.
Однако в дни похорон, очевидно, совершенно трезвый, неся гроб отца рядом с Молотовым, он вновь повторяет, что "отца убили". Аллилуева продолжает: "Смерть отца потрясла его. Он был в ужасе. Он был уверен, что отца «отравили», «убили»; он видел, что рушится мир, без которого он существовать не может… В дни похорон он был в ужасном состоянии и вел себя соответственно – на всех бросался с упреками, обвинял правительство, врачей, всех, кого возможно, – что не так лечили… Он ощущал себя наследным принцем" (там же, стр. 198).