Русский камикадзе   ::   Рощин Валерий

Однако недавний шок, полученный от непосредственного контакта с чеченскими бандитами, от двухчасового пребывания со связанными руками в лесной землянке, еще напоминал о себе — мысли в голове путались, пальцы подрагивали, беспрестанно хотелось курить… И невозможно было докопаться до анналов памяти, чтобы получить намек или крохотную подсказку о личности, которую напоминал этот жесткий грубоватый солдафон.

Она вновь упросила его уделить ей полчаса времени — поговорить, ответить на ряд возникших вопросов. Или оттого, что где-то в глубине души страстно хотелось-таки вспомнить, где и когда его встречала…

Угрюмый спецназовец долго не соглашался, но все ж, сдался под неистовым напором. Они опять уединились в курилке под грабом, и теперь уже девушка с удивлением обнаруживала растущее с каждой минутой раздражение. То ли оттого, что не могла сопоставить с кем-то этого рослого, плечистого мужчину, то ли от вызывающе равномерного движения его тяжеловатой челюсти, месившей во рту жевательную резинку. Недовольство множилось и понемногу приобретало форму все более заносчивых и провокационных вопросов…

— Прошу не думать обо мне, как о шкодливой гимназистке, получившей наглядный урок, — негромко выговорила она, приготавливая блокнот и ручку. — Я никогда не приму жестокости, и те два часа, проведенные в плену у бандитов, лишь утвердили мою позицию.

— Вы чеченам-то успели рассказать о своих взглядах? — усмехнулся он.

— Не успела.

— Жаль. Вот они повеселились бы… Признаться, мне глубоко безразлична ваша позиция — я получил приказ освободить троих заложников и выполнил его.

— А те тринадцать, оставшиеся на поляне?.. Жалость ни разу не тронула вашу душу?

— Те тринадцать никогда не были воинами. Они родились трусами, трусами и умерли.