Русский камикадзе   ::   Рощин Валерий

— Нет, конечно.

— Тогда… в чем проблема?

Она помолчала, нервно покусывая красиво очерченные губки, нерешительно и скоро взглянула на юношу; вздохнула:

— Он очень ревностно относится к моим знакомствам. И потом ты же знаешь, где он работает. Так вот… Папа выдержал несколько дней — должно быть, проверял по своим каналам: кто ты есть, и… сегодня неожиданно выдал ультиматум.

— И что же ему не понравилось? — отчеканил помрачневший Пашка. — Что мой отец вкалывает инженером на заводе, а мать — простой научный сотрудник?

— Не о том ты, Павел!

— Тогда какой же ультиматум он мог выдвинуть?

— Даже не знаю, как об этом сказать, — опустив голову, прошептала она.

— В общем… либо ты уходишь из компании Зубко, либо мы с тобой больше… никогда… и ни при каких обстоятельствах…

Леди Фи опять замолчала, а Белозеров шагал рядом и, всматриваясь в идеальный девичий профиль, с грустью сознавал, что их сказочно прекрасный и невинный роман, кажется, завершается. Завершается, так толком и не начавшись. Ведь выполнять навязываемую кем-то волю Палермо отнюдь не собирался. Из принципа не собирался…

Странно, но в душе в эту тяжелую и непростую минуту не зародилось сомнений, а холодная голова продолжала продуктивно и четко работать. В Ирину он был влюблен, но последствия этой влюбленности виделись Белозерову размытыми и неясными. А вот без пятерых новых друзей своего будущего он в ту минуту не представлял вовсе.