Живые и мертвые (Живые и мертвые, Книга 1)   ::   Симонов Константин

Услышав слова Хорышева, старик полуобернулся, сонно приоткрыл один глаз и, потрогав пальцами рукав мундира, сказал одобрительно:

- Сукно ничего, хорошее.

- А не жарко?

- Пар костей не ломит.

- Почему вы в Могилев не ушли? - спросил Синцов.

- А чего я там не видел? - лениво ответил старик. - Вы же говорите, что не уйдете отселева? - обратился он к Хорышеву.

- Не уйдем.

- Ну, и я с вами пересижу, я при службе.

- Мы отца подкармливаем, - сказал Хорышев.

- Тоже не последнее дело, - снова лениво приоткрыв один глаз, отозвался старик. - Ребята добрые, только положил вчера вас немец много... страсть!

- Большие потери вчера были? - спросил Синцов.

Хорышев, щурясь от солнца, надвинул на глаза пилотку и сказал, что потери в роте чувствительные: всего убитых и раненых до тридцати человек.

- Давайте мы тоже сапоги снимем, - сказал он. - Все ходишь, ходишь, ноги горят.

Он стащил сапоги, положил на шпалы портянки и так же, как старик, с наслаждением стал шевелить занемевшими пальцами.

- Брезентовые сапоги, с училища, а других нет. Ребята мне с немца, с офицера, сапоги сняли - не подошли, в подъеме жмут, а голенище жесткое. Они его чем-то прокладывают, наверно.

- Как в царское время, - отозвался обходчик. - Обыкновенные офицерские сапоги с проклейкою.

Синцов тоже разулся. Хорышев сходил босиком в будку обходчика и вернулся, неся котелок воды, хлеб и три тараньки.