Я жил в суровый век   ::   Автор неизвестен

И где была работа,

где Площадь радостью была, зажженной

для города, который каждый вечер

на свет ее спешил, где даже скрежет

трамваев был словами «добрый день»

для всех живых, — не где-нибудь, а здесь

злодейское убийство совершилось,

оставившее у ворот Милана

его сынов в единой луже крови,

и неподатливое сердце сжалось

в кулак, чтобы забиться с новой силой.

В моей груди мое стучало сердце,

и ваше, и сердца моих детей,

и матери, и всех живых, убитых

с убитыми. И тучи потолком

весь день над моргом Площади висели.

Я ждал, я понимал — свершится зло,

так ждут прицельной молнии и грома.

И грянул гром: народ восстал из мертвых.

Я новый день увидел над Лорето,

и первыми на красной баррикаде

ему навстречу мертвые поднимутся

в своих раскрытых на груди спецовках,

по - прежнему живые. Каждый день

и каждый новый час пылает в этом

огне, и грудь зари всегда пробита

свинцом, который покарал безвинных.



Терье Стиген

На пути к границе 57

Этими днями я объездил все дороги в здешних горах и в весеннем снегу искал следы...

Здесь, в горах, остались места, которые я хотел бы увидеть вновь, мгновения, которые желал бы вернуть, насколько это возможно.

И еще, я ищу следы корчевателя в мерзлой земле... тропинки, покрытые росой, лес ищу, небо, деревья те самые и те самые камни.