JК
Сатанинский взгляд :: Мерфи Уоррен
Страница: 63 из 317Однако перед тем, как отправиться из родной деревни в большой мир, а точнее говоря, в засекреченный сибирский городок, Василий пообещал своим землякам, что никогда и никому о них не расскажет.
И вот сейчас, в американском аэропорту, женщина с голубыми глазами бросилась к Рабиновичу с радостным криком:
— Дорогой, я не знала, что ты в Нью-Йорке!
— Я здесь. Не висни на мне. Я хочу что-нибудь съесть.
— О, ты такой заботливый, Хол. Никогда не думаешь о себе. Всегда только обо мне. Ну конечно, мы сейчас где-нибудь перекусим.
— Хорошо, — сказал Василий.
— Я тоже люблю тебя, дорогой! — воскликнула женщина.
Ее звали Лионой. Под воздействием Рабиновича она не верила своим глазам, зато верила в то, во что ей хотелось верить. Судя по всему, Хол, в которого она была влюблена, умел морочить женщинам голову сладкими речами.
Василий же никогда не отличался особым красноречием, и уж тем более по-английски. Он говорил ей то, что хотел, она слышала то, что ей хотелось услышать, и они отлично понимали друг друга в этом огромном, сумасшедшем и грязном городе под названием Нью-Йорк. Лиона угостила его обедом, потом привела к себе в квартиру, где они занялись любовью под ее страстные вопли: «Хол! О, Хол!»
— Ну, пока, — сказал Василий на прощание.
— Ты великолепен, Хол!
— Не всегда. Когда меня принимают за Морриса, я совершенно ужасен, — сказал Василий, зная, что она не слышит его.
Он трижды выступал в роли Морриса и каждый раз оказывался никудышным любовником. Однажды он был Байроном. Вот кто оказался настоящим молодцом.
И вот сейчас, в американском аэропорту, женщина с голубыми глазами бросилась к Рабиновичу с радостным криком:
— Дорогой, я не знала, что ты в Нью-Йорке!
— Я здесь. Не висни на мне. Я хочу что-нибудь съесть.
— О, ты такой заботливый, Хол. Никогда не думаешь о себе. Всегда только обо мне. Ну конечно, мы сейчас где-нибудь перекусим.
— Хорошо, — сказал Василий.
— Я тоже люблю тебя, дорогой! — воскликнула женщина.
Ее звали Лионой. Под воздействием Рабиновича она не верила своим глазам, зато верила в то, во что ей хотелось верить. Судя по всему, Хол, в которого она была влюблена, умел морочить женщинам голову сладкими речами.
Василий же никогда не отличался особым красноречием, и уж тем более по-английски. Он говорил ей то, что хотел, она слышала то, что ей хотелось услышать, и они отлично понимали друг друга в этом огромном, сумасшедшем и грязном городе под названием Нью-Йорк. Лиона угостила его обедом, потом привела к себе в квартиру, где они занялись любовью под ее страстные вопли: «Хол! О, Хол!»
— Ну, пока, — сказал Василий на прощание.
— Ты великолепен, Хол!
— Не всегда. Когда меня принимают за Морриса, я совершенно ужасен, — сказал Василий, зная, что она не слышит его.
Он трижды выступал в роли Морриса и каждый раз оказывался никудышным любовником. Однажды он был Байроном. Вот кто оказался настоящим молодцом.