Неизбежное   ::   Джин Яна

***

В туночь я убежала далеко.

Насколько было мочи.

А небосвод висел невысоко.

Тяжелый очень.

Я убежала из ночной кофейни,

в которой голубь отдыхал картонноликий

и – дама средних лет, что источала запах кинамона и гвоздики.

Она не видела лица супруга, его поглаживая правою рукой.

Потом он повернулся – и любовь её прошла: сняло рукой.

А я, не поборов себя, безадресным бежала бегом

в ту ночь, не знающую белизны, не знающую снега.



***

Между двумя скалистыми холмами

бежал когда-то узкий ручеёк. Он убывает.

Дитя моё, что не даёт рожденья,

убивает.

У ручейка старик сидел. Печалился о юности прожжённой.

Что ложь такое есть? Не лик ли истины воображённой?

(Пер. Н. Джин)



А ЧЕМ ИСТОРИИ ХВАЛИТЬСЯ?!

А чем истории хвалиться?!

Пустою чередой событий,

имён и дат, уменьем длиться

и помнить судьбы тех и лица,

кого в свою взяла обитель.

Ещё хвалиться может ритмом,

лишённой смысла, то есть рифмы.

Бессмысленными мятежами.

И ненадёжными щитами.

И между веками веками

непросыхавшими слезами.

И Избавителями теми,

которые на вид без тени

сомненья или сожаленья –

по сути дела же – в смущеньи

предоставляли избавленье

толпе, просившей не прощенья

и не спасенья во Христе,

а смерти на Его кресте.

(Пер. Н. Джин)



4.