Одиссея (пер. В. В. Вересаева)   ::   Гомер

Дева правила ими, с умом их бичом подгоняя,

Чтобы за ними пешком поспевали подруги и странник.

Солнце меж тем уж зашло. Достигли они знаменитой

Рощи священной Афины. Там сел Одиссей богоравный, —

Сел и дочери Зевса великого начал молиться:

«Дочь Эгиоха Зевеса, послушай меня, Атритона!

Нынче хотя бы внемли, когда не вняла мне в то время,

Как сокрушал меня в море преславный Земли Колебатель!

Дай мне к феакам угодным прийти, возбуждающим жалость!»

Так говорил он молясь. И его услыхала Афина,

Но самолично пред ним не явилась; она опасалась

Брата отцова: упорно он гневом пылал к Одиссею,

Богоподобному мужу, пока не достиг он отчизны.



ПЕСНЬ СЕДЬМАЯ

Так божественный, стойкий в беде Одиссей там молился.

Сила мулов меж тем Навсикаю доставила в город.

Славного дома достигнув отца своего Алкиноя,

Остановилась в воротах она, и тотчас окружили

Братья ее, на бессмертных похожие. Выпрягши мулов,

Сняли с повозки белье и внесли во внутренность дома.

А Навсикая в покой свой пошла. Разожжен был огонь там

Горничной Евримедусой, старухой, рабой из Анейры.

В давнее время ее на судах привезли, из добычи

В дар отобрав Алкиною: ведь всею страною феаков

Он управлял, и народ подчинялся ему, словно богу.

Евримедусой была Навсикая воспитана в доме.

Ей и огонь разводила она и носила ей ужин.

Встал между тем Одиссей и направился в город.