Одиссея (пер. В. В. Вересаева)   ::   Гомер

Вот какою скалою высокою вход заложил он!

Коз и овец подоил, как у всех это принято делать,

И подложил сосунка после этого к каждой из маток.

Белого взял молока половину, мгновенно заквасил,

Тут же отжал и сложил в сплетенные прочно корзины,

А половину другую оставил в сосудах, чтоб мог он

Взять и попить молока, чтоб ему оно было на ужин.

Все дела, наконец, переделав свои со стараньем,

Яркий костер он разжег — и нас увидал, и спросил нас:

— Странники, кто вы? Откуда плывете дорогою влажной?

Едете ль вы по делам иль блуждаете в море без цели,

Как поступают обычно разбойники, рыская всюду,

Жизнью играя своею и беды неся чужеземцам? —

Так говорил он. Разбилось у нас тогда милое сердце.

Грубый голос и облик чудовища в ужас привел нас.

Но, несмотря и на это, ему отвечая, сказал я:

— Мы — ахейцы. Плывем из-под Трои. Различные ветры

Сбили далеко с пути нас над бездной великою моря.

Едем домой. Но другими путями, другою дорогой

Плыть нам пришлось. Таково, очевидно, решение Зевса.

Вождь наш — Атрид Агамемнон: по праву мы хвалимся этим.

Славой сейчас он высокой покрылся по всей поднебесной,

Город великий разрушив и много народу избивши.

Мы же, прибывши сюда, к коленям твоим припадаем,

Молим, — прими, угости нас радушно, иль, может, иначе:

Дай нам гостинец, как это в обычае делать с гостями.