Одиссея (пер. В. В. Вересаева)   ::   Гомер

Если ж, на нас рассердясь за коров пряморогих, корабль наш

Он погубить пожелает с согласия прочих бессмертных, —

Лучше согласен я сразу погибнуть, волны наглотавшись,

Нежели мучиться долго на острове этом пустынном. —

Так сказал Еврилох. И товарищи с ним согласились.

Выбрав коров наилучших, они их пригнали из стада.

Было оно недалеко. Паслось возле самого судна

Широколобых коров тихоходных прекрасное стадо.

Их обступили они и стали бессмертным молиться,

Гладких листьев нарвавши на дубе высоковершинном:

Белого в судне у них ячменя не имелось уж больше.

После, когда помолились, — зарезали, кожу содрали,

Бедра немедля отсекли, обрезанным жиром в два слоя

Их обернули и мясо сложили на них остальное.

Но, не имея вина, чтоб полить им горящие жертвы,

Просто водой окропили и начали потрохи жарить.

После, как бедра сожгли и отведали потрохов жертвы;

Прочее все, разделив на куски, наткнули на прутья.

В это-то время от век моих сладостный сон удалился.

Быстро направился я к кораблю и к шумящему морю.

От корабля двоехвостого был я совсем уже близко.

Вдруг я почувствовал запах горячий шипящего жира.

Вырвался стон у меня, и громко воззвал я к бессмертным:

— Зевс, наш родитель, и все вы, блаженные, вечные боги!

В гибельный сон вы меня для огромной беды погрузили!

Спутники страшное дело надумали, здесь оставаясь! —

Длинноодеждная дева Лампетия вмиг к Гелиосу

С вестью пришла, что коровы его перерезаны нами.