Одиссея (пер. В. В. Вересаева)   ::   Гомер

В гневе сильнейшем ему, Евмей свинопас, ты ответил:

«Что это, странник? Ну, как у тебя появилась такая

Дикая мысль? Или хочешь ты там непременно погибнуть?

Что вдругтебе пожелалось в толпу женихов замешаться,

Наглость которых, насилья к железному небу восходят!

Знай, не такие, как ты, им служат, а все молодые;

В новые все превосходно одеты плащи и хитоны;

Головы смазаны маслом обильно, и лица прекрасны.

Вот какие им служат. Столы же блестящие прямо

Ломятся в доме от хлеба, от мяса, от вин медосладких.

Нет, оставайся у нас. Собой никого не стеснишь ты.

Будем и я и другие товарищи все тебе рады.

После ж того как обратно воротится сын Одиссеев,

Сам он и плащ тебе даст и хитон, чтобы мог ты одеться,

И отошлет, куда тебя дух понуждает и сердце».

Так на это ему Одиссей многостойкий ответил:

«О, если б стал ты, Евмей, родителю Зевсу настолько ж

Милым, как мне, что скитанья и муки мои прекратил ты!

Нет ничего для людей ужасней скитальческой жизни.

Много тяжелых страданий дает нам проклятый желудок

В дни, когда к нам скитанья, печали и беды приходят.

Раз ты здесь оставляешь меня, чтоб я ждал Телемаха,

То расскажи мне про мать Одиссея, подобного богу,

И про отца: на пороге он старости был им покинут.

Живы ль еще старики, сияние видят ли солнца

Или уж умерли оба и в царство Аида спустились?»

Снова ответил ему свинопас, над мужами начальник:

«Я тебе, гость мой, на это скажу совершенно правдиво:

Жив Лаэрт.