JК
Океан :: Андреев Леонид Николаевич
Страница: 91 из 95Весело пляшут на волнах отраженные огни – словно и они смеются со всеми.
– Нет, ты посмотри, Мариетт, какая у него рожа, – задыхается от смеха Хаггарт. – Ты счастлив, да? Да говори же: ты счастлив? Посмотри, Мариетт, какая у него счастливая рожа! Оборвалась веревка – это сказано сильно, это еще сильнее, чем я сказал: на веревку. Кто сказал, ты не знаешь Хорре? Но ты совсем одурел и ты ничего не знаешь – ну, не знай, не знай! Эй, дайте ему джину. Я рад, очень рад, что ты еще не совсем покончил с джином. Пей, Хорре!
Голоса:
– Джину.
– Ой, боцман хочет пить! Джину!
Хорре с достоинством пьет. Смех, крики поощрения. И сразу все смолкает и воцаряется угрюмое молчание – все погасил чужой женской голос, такой чужой и незнакомый, как будто не сама Мариетт – а другой кто-то говорит ее устами:
– Хаггарт! Ты помиловал его, Хаггарт?
Некоторые взглядывают на труп: те, кто стоит ближе, отходят. Хаггарт спрашивает удивленно:
– Это чей голос? А, это ты, Мариетт? Как странно: я не узнал твоего голоса.
– Ты помиловал его, Хаггарт?
– Ты же слыхала: веревка оборвалась.
– Нет, скажи: это ты помиловал убийцу? Я хочу слышать твой голос, Хаггарт.
Угрожающий голос из толпы:
– Веревка оборвалась. Кто еще разговаривает тут? Веревка оборвалась.
– Тише! – кричит Хаггарт, но в голосе его нет прежней повелительности. – Убрать их всех! Боцман, свисти всех на корабль. Время! Флерио! прикажи готовить шлюпки.
– Есть. Есть.
Хорре свистит.
– Нет, ты посмотри, Мариетт, какая у него рожа, – задыхается от смеха Хаггарт. – Ты счастлив, да? Да говори же: ты счастлив? Посмотри, Мариетт, какая у него счастливая рожа! Оборвалась веревка – это сказано сильно, это еще сильнее, чем я сказал: на веревку. Кто сказал, ты не знаешь Хорре? Но ты совсем одурел и ты ничего не знаешь – ну, не знай, не знай! Эй, дайте ему джину. Я рад, очень рад, что ты еще не совсем покончил с джином. Пей, Хорре!
Голоса:
– Джину.
– Ой, боцман хочет пить! Джину!
Хорре с достоинством пьет. Смех, крики поощрения. И сразу все смолкает и воцаряется угрюмое молчание – все погасил чужой женской голос, такой чужой и незнакомый, как будто не сама Мариетт – а другой кто-то говорит ее устами:
– Хаггарт! Ты помиловал его, Хаггарт?
Некоторые взглядывают на труп: те, кто стоит ближе, отходят. Хаггарт спрашивает удивленно:
– Это чей голос? А, это ты, Мариетт? Как странно: я не узнал твоего голоса.
– Ты помиловал его, Хаггарт?
– Ты же слыхала: веревка оборвалась.
– Нет, скажи: это ты помиловал убийцу? Я хочу слышать твой голос, Хаггарт.
Угрожающий голос из толпы:
– Веревка оборвалась. Кто еще разговаривает тут? Веревка оборвалась.
– Тише! – кричит Хаггарт, но в голосе его нет прежней повелительности. – Убрать их всех! Боцман, свисти всех на корабль. Время! Флерио! прикажи готовить шлюпки.
– Есть. Есть.
Хорре свистит.