Орлеанская девственница   ::   Вольтер

Он, руки к небу страстно вознося,

Амуром и Георгием клялся,

Что скоро въедет в город осажденный.

Жила мечта в нем, нет, пожалуй, две:

Давно пылала страстью потаенной

К нему супруга толстого Луве.

И гордый воин, смелый и упрямый,

Мечтал владеть и городом и дамой.

Лишь выступили рыцари, и вот

Им на голову падает Тальбот;

Они смешались, и борьба идет.

Равнины орлеанские, вы были

Свидетелями тягостных усилий,

Кровь человечья веществом своим

Вас унавозила на двести зим.

Нет, никогда ни Мальплакэ, ни Зама,

Ни сам Фарсал [49] , классическая яма,

Все знаменитые места боев

Не видели так много мертвецов.

И друг о друга копья ударялись

И, словно щепки, пополам ломались;

Копыта вздыбившихся лошадей

Давили обезумевших людей;

Снопы огней, рождаясь под мечами,

С полуденными спорили лучами;

Отрубленные, посреди травы,

Катались руки, ноги и главы.

С высот небесных ангелы сраженья,

Надменный Михаил и тот, другой,

Что персов усмирил своей рукой,

Склонились вниз, полны благоволенья,

И наблюдали этот страшный бой.

Архангел в руку взял весы закона,

Какими взвешивают в небесах;

И вот уже лежат на тех весах

Судьба и Франции и Альбиона.

Герои наши, взвешенные тут,

Не вытянули надобного счета,

Их перевесила судьба Тальбота;

Так порешил небесный тайный суд.