Прощай, Робинзон!   ::   Кортасар Хулио

А какой построили аэропорт! Какие взлетные полосы и там и там! А кругом – тоже города… А там, вроде, нефтяные скважины! Почти нет ни лесов, ни лугов, где я бродил в полном одиночестве, а уж потом вместе с тобой. Ты только взгляни на эти небоскребы, на это скопище яхт в бухте! Кто теперь может представить, что такое одиночество на острове Хуан Фернандес? Ах, Пятница, не зря еще Софокл, да, вроде бы, Софокл сказал, что человек – существо поразительное!

Пятница. Ну да, хозяин. (Смешок.)

Робинзон (самому себе). По правде говоря, меня уже начинает злить это дурацкое хихиканье.

Пятница. А я вот никак не возьму в толк, хозяин, с чего тебе вдруг вздумалось вернуться на остров. Тому, кто прочел твою книгу с должным вниманием, совершенно ясно, как ты здесь маялся. Ведь когда нас наконец вызволили отсюда, ты чуть с ума не сошел от радости. А когда мы отходили от берегов этого острова, ты, если б не твоя воспитанность, с превеликим удовольствием показал бы ему свой голый зад.

Робинзон. Ах, Пятница, как мы ни старались дать вам, индейцам, образование в лучших университетах, есть вещи, которые вы не в состоянии понять. Тебе, бедняга, хоть тресни, не дано осмыслить чудо технического прогресса. Я бы даже сказал, что теперешний вид нашего острова то ли разочаровывает тебя, то ли настораживает. Я читаю, прочел по твоим глазам.

Пятница. Нет, хозяин. (На этот раз без смешка.) Я-то заранее знал, с чем мы столкнемся. Ну для чего, спрашивается, у нас телевидение, кино, «National Geographic Magazine»? He знаю, не могу объяснить, почему мне и тревожно и грустно, но, пожалуй, из-за тебя, прости.