Адмирал Хорнблауэр в Вест-Индии   ::   Forester Cecil Scott

– Я собиралась сказать тебе, – сказала Барбара, стоя все так же навытяжку, слезы, заливали ее глаза, так что она ничего не моглавидеть. – Я собиралась сказать, когда мы пришли домой. Об этом я думала перед ураганом. И тогда, в рубке, я собиралась сказать тебе, после… после того, как сказала тебе о другом. Но было некогда – тебе нужно было идти. Сначала я сказала, что люблю тебя. Я сказала тебе это, хотя вместо этого должна была рассказать о другом. Должна была.

Она не искала себе оправданий, не просила, она готова была отвечать за то, что сделала. И там, в рубке, она сказала ему, что любит его, что никогда не любила никого другого. Эта последняя мысль привела его в чувство. Ему удалось стряхнуть с себя то изумление, замешательство, делавшее его беспомощным. В мире нет ничего, важнее Барбары. Теперь он обрел способность двигаться. Два шага вперед – и она в его объятьях, ее слезы – на его губах.

– Любимая! Дорогая! – сказал он, потому что, ослепнув от слез и не веря в то, что происходит, она не отвечала.

Потом, несмотря на тьму, окутывающую ее, она поняла, и ее руки обвились вокруг него, и в целом мире нельзя было найти большего счастья. Гармония никогда не была более совершенной. Хорнблоуэр поймал себя на мысли, что улыбается. От полноты счастья он готов был разразиться громким смехом. Это была его давняя слабость – смеяться, хихикать в мгновенье кризиса. Он мог бы рассмеяться теперь, если бы позволил себе это сделать – рассмеяться над всем этим смешным инцидентом, он мог бы хохотать без удержу. Однако благоразумие подсказывало ему, что смех в данный момент будет неуместным.