JК
Агония :: Ломбар Жан
Страница: 226 из 438Отпусти меня!
– Так на что же ты годен? – продолжает Элагабал, смотряему в глаза и не ослабляя хватку. – Я – Бог, но моя милость принадлежит всем.
Зописк умоляет:
– О, Божественный! Я не смею коснуться края твоей священной одежды.
– Ты тонко чувствуешь. Впервые встречаю я такого, как ты… А! Я знаю, ты влюблен в моих эфиопок. Подожди, подожди! Я тебе отдам одну из них, поэт, и ты мне расскажешь о ней завтра.
Он зовет номенклатора.
– Вот мой поэт, номенклатор. Он хочет провести ночь с эфиопкой. Поручаю его тебе. Завтра ты приведешь его ко мне.
И он оставил Зописка, которого взял за руку номенклатор:
– Повинуйся Божественному, или же тебя бросят зверям.
– Как и приглашенных? – спросил Зописк, бледнея.
– Да, если бы они посмели отказаться от эфиопок.
– А они молоденькие, номенклатор?
– Еще бы! Девяностолетние! Я сведу тебя к Хабаррахе, самой молодой: ей едва исполнилось шестнадцать люстр. Она ждет тебя: ты поэт, а она любит тебе подобных!
IX
В уединенном помещении дворца Старой Надежды, с портиками, окружавшими двор, в центре которого был бассейн с ленивым крокодилом, сидел, задумавшись, Атиллий. Положив ногу на ногу и подперев голову левой рукой, он мечтательно глядел перед собой, как бы созерцая мирное течение вод, отражающих картины конечных берегов.
– Так на что же ты годен? – продолжает Элагабал, смотряему в глаза и не ослабляя хватку. – Я – Бог, но моя милость принадлежит всем.
Зописк умоляет:
– О, Божественный! Я не смею коснуться края твоей священной одежды.
– Ты тонко чувствуешь. Впервые встречаю я такого, как ты… А! Я знаю, ты влюблен в моих эфиопок. Подожди, подожди! Я тебе отдам одну из них, поэт, и ты мне расскажешь о ней завтра.
Он зовет номенклатора.
– Вот мой поэт, номенклатор. Он хочет провести ночь с эфиопкой. Поручаю его тебе. Завтра ты приведешь его ко мне.
И он оставил Зописка, которого взял за руку номенклатор:
– Повинуйся Божественному, или же тебя бросят зверям.
– Как и приглашенных? – спросил Зописк, бледнея.
– Да, если бы они посмели отказаться от эфиопок.
– А они молоденькие, номенклатор?
– Еще бы! Девяностолетние! Я сведу тебя к Хабаррахе, самой молодой: ей едва исполнилось шестнадцать люстр. Она ждет тебя: ты поэт, а она любит тебе подобных!
IX
В уединенном помещении дворца Старой Надежды, с портиками, окружавшими двор, в центре которого был бассейн с ленивым крокодилом, сидел, задумавшись, Атиллий. Положив ногу на ногу и подперев голову левой рукой, он мечтательно глядел перед собой, как бы созерцая мирное течение вод, отражающих картины конечных берегов.