Алая линия   ::   Свет Яков Михайлович

Она никогда не выходила из себя, голос ее всегда был спокоен, каждое слово тщательно взвешено. И никому, не только кардиналу, но и самому господу богу, неведома мера ее неумолимой твердости и холодной жестокости.

Кстати, о Господе Боге. Сомнения нет, королева – опора истинной веры, но порой кажется, что Саваофа и все его небесное и земное воинство она заставляет служить своим тайным целям.

Кому как не ей подвластна святейшая инквизиция? И не куда-нибудь, а именно в ее казну идет добро изгнанных, замученных и сожженных иноверцев и еретиков. Король, когда королева была рядом, чувствовал себя не очень уверенно. Изабелла всегда внимательно его выслушивала, всегда с ним соглашалась и всегда все делала по-своему. И всякий раз он убеждался, что она поступает наилучшим для них обоих образом.

Изабелла, родись она не во дворце, а под соломенной кровлей хлева или в цыганском шатре, все равно была бы – тому порукой ее властная натура и жестокий ум – первой и на скотном дворе, и в кочевом таборе.

Фердинанд же, появись он на свет не в королевских чертогах, а в доме простого смертного, вероятно, стал бы лавочником. Плутоватым лавочником, из тех, кто наживает деньгу, подпиливая гири и промышляя лежалым и гнилым товаром.

Подслеповатые хитрые глазки, нос грушей – да на любом толкучем рынке Арагона и Кастилии такие лица попадались на каждом шагу, возбуждая подозрение у местных альгвасилов.