JК
Александр Македонский. Пески Амона :: Манфреди Валерио Массимо
Страница: 100 из 398А сейчас успокойся и не делай расставание еще более тяжелым.
Барсина подождала, пока мальчики поужинают, и отослала их спать.
Юноши по очереди подошли к отцу и обняли его; их глаза блестели.
— Я не желаю видеть слез на ресницах моих юных воинов, — сказал Мемнон, и мальчики, сделав над собой усилие, выпрямились и посмотрели на него прямым взглядом. Отец поднялся, чтобы попрощаться с ними. — Спокойной ночи, дети мои. Выспитесь хорошенько, потому что вас ждет долгий путь. Вы увидите разные чудеса: сверкающие многоцветные дворцы, озера и сказочные сады. Вы попробуете редчайших плодов и яств. Будете жить, как боги. А сейчас ступайте.
Мальчики по персидскому обычаю поцеловали ему руку и удалились.
Барсина отпустила слуг и проводила мужа в его комнату. Там она усадила его в кресло и впервые в жизни сделала то, чего никогда не делала раньше из-за привитого в детстве обостренного чувства стыдливости, — разделась перед ним и осталась голой в теплом красном свете лампы.
Мемнон смотрел на нее так, как только грек может созерцать красоту в ее высшем проявлении. Его взгляд медленно скользил по ее янтарной коже, по нежному овалу ее лица, гибкой шее, округлым плечам, по сильной набухшей груди с темными выпрямившимися сосками, по мягкому животу, блестящему пушистому лобку.
Супруг протянул к ней руки, но Барсина попятилась и легла на постель.
Барсина подождала, пока мальчики поужинают, и отослала их спать.
Юноши по очереди подошли к отцу и обняли его; их глаза блестели.
— Я не желаю видеть слез на ресницах моих юных воинов, — сказал Мемнон, и мальчики, сделав над собой усилие, выпрямились и посмотрели на него прямым взглядом. Отец поднялся, чтобы попрощаться с ними. — Спокойной ночи, дети мои. Выспитесь хорошенько, потому что вас ждет долгий путь. Вы увидите разные чудеса: сверкающие многоцветные дворцы, озера и сказочные сады. Вы попробуете редчайших плодов и яств. Будете жить, как боги. А сейчас ступайте.
Мальчики по персидскому обычаю поцеловали ему руку и удалились.
Барсина отпустила слуг и проводила мужа в его комнату. Там она усадила его в кресло и впервые в жизни сделала то, чего никогда не делала раньше из-за привитого в детстве обостренного чувства стыдливости, — разделась перед ним и осталась голой в теплом красном свете лампы.
Мемнон смотрел на нее так, как только грек может созерцать красоту в ее высшем проявлении. Его взгляд медленно скользил по ее янтарной коже, по нежному овалу ее лица, гибкой шее, округлым плечам, по сильной набухшей груди с темными выпрямившимися сосками, по мягкому животу, блестящему пушистому лобку.
Супруг протянул к ней руки, но Барсина попятилась и легла на постель.