Александр Македонский. Пески Амона   ::   Манфреди Валерио Массимо

Однако если не считать инсинуаций Сисина, так и не нашлось доказательств участия в сговоре самого Аминты. Каллисфен решил, что ему придется взять на себя ответственность за принятие определенного решения. Он посмотрел прямо в лицо своего собеседника.

— Тебе лучше сказать мне правду. Ты, македонский осведомитель, найден в персидском лагере в компрометирующей тебя ситуации. У Птолемея нет сомнений, что ты персидский шпион.

— Мой благородный господин, — ответил египтянин, — я благодарю богов за то, что послали мне такого умного и рассудительного человека, с которым можно все обсудить. Я располагаю существенной суммой денег в Сидоне, и, если нам удастся договориться, я подготовлю версию из приемлемых фактов, которыми ты мог бы убедить военачальника Птолемея.

— Лучше скажи мне правду, — повторил Каллисфен, не поддаваясь на столь заманчивое предложение.

— Скажем, я хотел действовать самостоятельно, и, учитывая мои связи, Великий Царь подумал, что я мог бы вернуться в Анатолию и убедить правительства некоторых городов открыть порты его флоту и тем самым…

— И тем самым перерезать наши связи с Македонией.

— Пятнадцати талантов хватило бы, чтобы убедить тебя в моей невиновности?

Историк посмотрел на него подозрительным взглядом.

— А остальные двадцать — чтобы убедить военачальника Птолемея?

Каллисфен поколебался, прежде чем ответить:

— Полагаю, что хватит.

Он вышел из шатра и пошел к Птолемею.