Александр Македонский. Пределы мира   ::   Манфреди Валерио Массимо

— Значит, таков для тебя Александр?

— Возможно, следовало бы сказать: «таким Александр должен быть», — ответил Каллисфен с замешательством в глазах.

— Задача историка состоит в том, чтобы изложить факты в точности так, как они разворачивались, засвидетельствовав их лично или получив от прямых и надежных свидетелей, — ответил секретарь, словно цитировал по памяти некую формулу.

— Ты полагаешь, я не знаю задачу историка? Но я также должен растолковывать душу и мысли Александра, делать их понятными для тех, кто будет читать мои труды. Я дал тебе прочитать то, что написал до сих пор, потому что мне нужна твоя поддержка, потому что ты ведешь дневник об этом походе, но главное — потому…

— Потому что Александр не умещается на твоих страницах! Потому что он выходит за рамки, в которые ты пытаешься втиснуть его своим произведением?

— Возможно.

— Ты должен признать, что Александр — уже не тот человек, которого мы знали. А возможно, никогда и не был таковым.

— Он поклялся перед всеми греками возглавить поход на Персию, их многовекового врага.

— Он сделал это. И победил. Первый и единственный из всех греков.

Каллисфен рывком встал и непримиримо проговорил:

— Да, но он сам стал одним из них. Он одевается, как они, он окружил себя евнухами и наложницами, он велел обучить персов нашей военной тактике. Говорят, что он берет уроки персидского; говорят, что вчера во время их варварского праздника он при всех целовал в губы этого… Багоаса.