Александр Македонский. Сын сновидения   ::   Манфреди Валерио Массимо

— Что с тобой, отец?

— Это был самый тяжелый поход в моей жизни, мальчик мой, и зима оказалась более жестоким врагом, чем фракийские солдаты, но теперь наша власть простирается от Адриатики до Понта Эвксинского, от Истра до Фермопильского прохода. Греки вынуждены признать меня своим предводителем.

Александру хотелось тут же задать тысячу других вопросов, но, увидев, что слуги спешат оказать заботу высокому гостю, он сказал:

— Тебе нужно умыться, отец. Продолжим разговор за ужином. Хочешь чего-нибудь особенного?

— Есть косуля?

— Сколько угодно. И вино из Аттики.

— Назло Демосфену!

— Назло Демосфену! — воскликнул Александр и побежал на кухню проследить, чтобы все было исполнено в лучшем виде.

Аристотель пришел к царю в ванную и сел послушать, что тот скажет, пока служанки растирали Филиппу плечи и омывали спину.

— Это ванна с тонизирующим шалфеем. После нее тебе станет гораздо лучше. Как чувствуешь себя, государь?

— Совершенно разбитым, Аристотель, а еще столько нужно сделать!

— Проведешь здесь недельки две, и если не скажешь, что вернулась молодость, то хотя бы придешь в норму — хорошая диета, массажи, ванны, упражнения для больной ноги. Я должен зайти к тебе, когда у тебя найдется минутка.

— А! Не могу себе позволить ничего из этой роскоши, а военные хирурги — это военные хирурги… Как бы то ни было, спасибо: зимний военный рацион, который ты разработал для моих воинов, принес превосходные результаты. Полагаю, многим он просто спас жизнь.

Философ слегка склонил голову.

— У меня беда, Аристотель, — продолжил царь. — Мне нужен твой совет.

— Говори.