JК
Александровский цад :: Пиманов Алексей Викторович
Страница: 95 из 396Действительно, новая подружка Казарина была на удивление мала ростом. Но все остальные внешние данные были, что называется, налицо.
На следующий вечер ноги сами принесли Таньку на Цветной бульвар. Но на это раз Шапилина была вооружена «до зубов». На ее груди висел новенький «ФЭД».
Она уже несколько раз прошла вдоль главного входа, когда ей на глаза попалась та самая цирковая афиша с цыганами, которую они с Лешкой видели в их последний вечер. Цирковой художник был мастер своего дела: Таня сразу узнала в девочке-гимнастке роковую соперницу.
Начать сбор компромата на своего благоверного (коим в глубине души Танька продолжала считать Казарина) она решила с афиши.
Готовясь сделать снимок, Шапилина увидела, как у служебного входа появился Лешка со своей пассией. Танька тут же переместила объектив в сторону злосчастной парочки и начала щелкать затвором без разбора, забыв, что сделать можно было только один кадр.
– Ну, я тебе покажу! – шептала она, одновременно крутя и резкость и экспозицию. – Теперь не отвертишься.
Видимо, Танышны слова телепатическим образом долетели до Лешки: он что-то сказал своей собеседнице, попрощался и быстро зашагал в сторону Петровки. А паршивка опять долго смотрела ему вслед.
Вскоре фотоснимок уже плавал в ванночке с проявителем. Танька взяла фотографию в руки. Портрет получился удачный: его можно было бы сразу наклеить в альбом и подписать «Не уходи, любимый!».
На следующий вечер ноги сами принесли Таньку на Цветной бульвар. Но на это раз Шапилина была вооружена «до зубов». На ее груди висел новенький «ФЭД».
Она уже несколько раз прошла вдоль главного входа, когда ей на глаза попалась та самая цирковая афиша с цыганами, которую они с Лешкой видели в их последний вечер. Цирковой художник был мастер своего дела: Таня сразу узнала в девочке-гимнастке роковую соперницу.
Начать сбор компромата на своего благоверного (коим в глубине души Танька продолжала считать Казарина) она решила с афиши.
Готовясь сделать снимок, Шапилина увидела, как у служебного входа появился Лешка со своей пассией. Танька тут же переместила объектив в сторону злосчастной парочки и начала щелкать затвором без разбора, забыв, что сделать можно было только один кадр.
– Ну, я тебе покажу! – шептала она, одновременно крутя и резкость и экспозицию. – Теперь не отвертишься.
Видимо, Танышны слова телепатическим образом долетели до Лешки: он что-то сказал своей собеседнице, попрощался и быстро зашагал в сторону Петровки. А паршивка опять долго смотрела ему вслед.
Вскоре фотоснимок уже плавал в ванночке с проявителем. Танька взяла фотографию в руки. Портрет получился удачный: его можно было бы сразу наклеить в альбом и подписать «Не уходи, любимый!».