JК
Аллан Кватермэн :: Хаггард Генри Райдер
Страница: 138 из 273В известное время года они убивают бегемотов тысячами — бегемоты оберегаются специально для этого в озере страны, так как их кожа идет на аммуницию солдат, — что нисколько не мешает
туземцам считать бегемота священным животным. note 8 Те бегемоты, которых мы застрелили, принадлежали к священным животным, и специальной обязанностью жрецов было заботиться о них. Таким образом, сами не зная того, мы совершили святотатство самого ужасного вида.
Когда наш проводник окончил свой рассказ, высокий старик с длинной бородой и в круглой шапочке, великий жрец Эгон, встал и начал бесстрастным тоном говорить что-то королевам. Мне не нравился холодный взгляд его серых глаз, устремленных на нас. Вероятно, он нравился бы мне еще меньше, если бы я понимал его речь и знал, что, во имя оскорбленного божества, жрец требовал, чтобы мы были принесены в жертву и сожжены. Когда он кончил, королева Зорайя заговорила нежным, музыкальным голосом, и, судя по ее жестам, разбирала другую сторону вопроса. Затем Нилепта сказала что-то жрецу. Мы, конечно, и не подозревали, что она заступалась за нас и просила о помиловании. В конце концов, она обернулась к высокому человеку средних лет, с черной бородой и длинным мечом в руке, которого звали (это мы узнали потом) Наста, и который был очень важным лицом к стране. Очевидно, она ждала от него поддержки. Но когда она переглянулась с сэром Генри еще при входе в зал и покраснела, как роза, я заметил, что это было неприятно высокому человеку, потому что он закусил губу и схватился за меч. Потом нам сказали, что он жаждал подучить руку королевы и вступить с ней в брак. Нилепта не могла сделать худшего выбора, когда обратилась к нему за помощью.
туземцам считать бегемота священным животным. note 8 Те бегемоты, которых мы застрелили, принадлежали к священным животным, и специальной обязанностью жрецов было заботиться о них. Таким образом, сами не зная того, мы совершили святотатство самого ужасного вида.
Когда наш проводник окончил свой рассказ, высокий старик с длинной бородой и в круглой шапочке, великий жрец Эгон, встал и начал бесстрастным тоном говорить что-то королевам. Мне не нравился холодный взгляд его серых глаз, устремленных на нас. Вероятно, он нравился бы мне еще меньше, если бы я понимал его речь и знал, что, во имя оскорбленного божества, жрец требовал, чтобы мы были принесены в жертву и сожжены. Когда он кончил, королева Зорайя заговорила нежным, музыкальным голосом, и, судя по ее жестам, разбирала другую сторону вопроса. Затем Нилепта сказала что-то жрецу. Мы, конечно, и не подозревали, что она заступалась за нас и просила о помиловании. В конце концов, она обернулась к высокому человеку средних лет, с черной бородой и длинным мечом в руке, которого звали (это мы узнали потом) Наста, и который был очень важным лицом к стране. Очевидно, она ждала от него поддержки. Но когда она переглянулась с сэром Генри еще при входе в зал и покраснела, как роза, я заметил, что это было неприятно высокому человеку, потому что он закусил губу и схватился за меч. Потом нам сказали, что он жаждал подучить руку королевы и вступить с ней в брак. Нилепта не могла сделать худшего выбора, когда обратилась к нему за помощью.