JК
Андреевский флаг (фрагменты) :: Воронов-Оренбургский Андрей Леонардович
Страница: 73 из 88Она не вскрикнула, не шелохнулась. Его губы жадно прильнули к ее губам, точно к живительному роднику. А потом... сильные руки отпустили ее, медленно и осторожно, как отпускают дорогую и редкую птицу, которую уже никогда и нигде не увидят.
Капитан вскинул голову, надел треуголку с белым плюмажем. Бряцая шпорами, подошел к саврасому коню.
– Ты помнишь царя Леонида? Его героев?
Он удивленно посмотрел на нее, согласно кивнул головой.
– Помнишь, что принято было говорить в древней Спарте на прощание? Что сказала Леониду жена, когда провожала его на Фермопилы [44] ?
– Помню, моя царица, – без иронии в тон ей подыграл Григорий. – «Биться с врагом до конца. На войне нет места слабости».
– А еще? – На ресницах любимой блестели слезы.
– Еще жена Леонида сказала пять заветных для спартанца слов: «Со щитом иль на щите».
– Верно, – прошептали губы Марии. – Или ты возвращаешься с победой и со щитом домой... либо мертвый на щите... на Небо. – Она шагнула к нему, не обращая внимания на любопытные глаза дворовых. Она не чувствовала никакого страха – лишь величайшее спокойствие, словно смерть вообще не могла коснуться ни ее, ни суженого. Тогда Машеньке Панчиной именно так и казалось. Она ощущала рядом сильное плечо, видела любимое лицо и не просила у Господа милости.
– На то я и русский офицер. – Он светло улыбнулся. – Для меня честь – умереть за Веру, Царя и Отечество.
Капитан вскинул голову, надел треуголку с белым плюмажем. Бряцая шпорами, подошел к саврасому коню.
– Ты помнишь царя Леонида? Его героев?
Он удивленно посмотрел на нее, согласно кивнул головой.
– Помнишь, что принято было говорить в древней Спарте на прощание? Что сказала Леониду жена, когда провожала его на Фермопилы [44] ?
– Помню, моя царица, – без иронии в тон ей подыграл Григорий. – «Биться с врагом до конца. На войне нет места слабости».
– А еще? – На ресницах любимой блестели слезы.
– Еще жена Леонида сказала пять заветных для спартанца слов: «Со щитом иль на щите».
– Верно, – прошептали губы Марии. – Или ты возвращаешься с победой и со щитом домой... либо мертвый на щите... на Небо. – Она шагнула к нему, не обращая внимания на любопытные глаза дворовых. Она не чувствовала никакого страха – лишь величайшее спокойствие, словно смерть вообще не могла коснуться ни ее, ни суженого. Тогда Машеньке Панчиной именно так и казалось. Она ощущала рядом сильное плечо, видела любимое лицо и не просила у Господа милости.
– На то я и русский офицер. – Он светло улыбнулся. – Для меня честь – умереть за Веру, Царя и Отечество.