JК
Анна Австрийская, или Три мушкетера королевы. Том 1 :: Борн Георг
Страница: 672 из 695Я, разумеется, устрою так, чтобы это оказалось невозможным. Но все-таки при дворе есть люди, совершающие в подобных случаях истинные чудеса быстроты, храбрости и решительности.
— Кто же это, ваша эминенция?
— Некоторые из мушкетеров.
— А кто именно?
— Трое или четверо очень дружных между собою молодых людей. Зовут их Маркиз, Каноник, Милон и виконт д’Альби.
Габриэль де Марвилье гордо и самоуверенно улыбнулась.
— Не беспокойтесь, ваша эминенция! Опасаться этих людей нечего. Если они поедут в Лондон…
В комнате послышался тихий шорох, Габриэль смолкла. Ришелье стал пристально всматриваться в окружающий полумрак.
— Что это? Вы слышали, ваша эминенция, — проговорила Габриэль тревожно, — мне показалось, что шорох слышался оттуда. И она указала на дверь в комнату Жозефины.
— Комнаты с серебром всегда тщательно закрываются, — успокаивал ее Ришелье, — в коридоре на страже стоит ключник. Это, вероятно, затрещало рассыхающееся дерево.
— Нет, нет, я не могла ошибиться, — настаивала Габриэль, — и твердыми шагами подошла к двери с окошком.
Занавеска слегка шевельнулась, но Габриэль не заметила этого и взялась за ручку.
— Дверь закрыта, — проговорила она, — и заглянуть туда невозможно, потому что окно занавешено.
— Уверяю вас, что вы встревожились совершенно напрасно, — сказал Ришелье, — это, вероятно, затрещало сухое дерево! Ведь совершенно невозможно, чтобы кто-нибудь вошел сюда.
— Кто же это, ваша эминенция?
— Некоторые из мушкетеров.
— А кто именно?
— Трое или четверо очень дружных между собою молодых людей. Зовут их Маркиз, Каноник, Милон и виконт д’Альби.
Габриэль де Марвилье гордо и самоуверенно улыбнулась.
— Не беспокойтесь, ваша эминенция! Опасаться этих людей нечего. Если они поедут в Лондон…
В комнате послышался тихий шорох, Габриэль смолкла. Ришелье стал пристально всматриваться в окружающий полумрак.
— Что это? Вы слышали, ваша эминенция, — проговорила Габриэль тревожно, — мне показалось, что шорох слышался оттуда. И она указала на дверь в комнату Жозефины.
— Комнаты с серебром всегда тщательно закрываются, — успокаивал ее Ришелье, — в коридоре на страже стоит ключник. Это, вероятно, затрещало рассыхающееся дерево.
— Нет, нет, я не могла ошибиться, — настаивала Габриэль, — и твердыми шагами подошла к двери с окошком.
Занавеска слегка шевельнулась, но Габриэль не заметила этого и взялась за ручку.
— Дверь закрыта, — проговорила она, — и заглянуть туда невозможно, потому что окно занавешено.
— Уверяю вас, что вы встревожились совершенно напрасно, — сказал Ришелье, — это, вероятно, затрещало сухое дерево! Ведь совершенно невозможно, чтобы кто-нибудь вошел сюда.