Белая волчица князя Меншикова   ::   Духова Оксана

У великих мужчин куда больше преимуществ в мире сем, нежели у красивых женщин. Я не могу взбрыкивать, мне нужен худой мир, но мир без позора.

Я ставлю пред ним тяжелый серебряный ларец. Открываю его. Визирь каменеет лицом. Такими мужчинами следует восхищаться, им не даны сомнения, они непременно покусятся на жертвоприношения с алтаря власти. Я – ныне тоже выступаю даром жертвенным. О да! Мне многое известно о мужчинах, а посему от восхищенья не осталось ничего. Уж простите.

Его пристальный взгляд мешает мне, у него очень уж странные, почти проницательные глаза, они похожи на сапфиры или же зерцало, в которое поневоле приходится глядеться.

– Ты жалеешь, что оказалась здесь, царица?

– Нет, – спонтанная полуложь. Полуправда. Сказать «да» означает признание неудачи. Время бежит нестерпимо медленно, а тишина из шатра так никуда и не уходит. Но хоть пушки не гремят – и то уже победа.

– Царь ныне подобен загнанному зверю, Балтаджи, он будет драться до последнего солдата. Ибо любит кровь. Я не хочу допустить сие кровопролитие. Ты любишь деньги, Балтаджи? Драгоценности?

Ему не нравится мой вопрос, он раздражен, раздосадован, нервно пожимает плечами.

– Думаю, да. Ибо они – власть. Ты разве не любишь власть?

– У меня не осталось времени на сию любовь, Балтаджи.

Я гляжу на него, он глядит на меня. Золотые глаза против глаз сапфировых. Какой цвет выиграет, какой проиграет? Тишина в шатре, тишина мертвая.