Белая волчица князя Меншикова   ::   Духова Оксана

Эх, горе, горе. Я люблю эту дитенушку, хоть и перебежала она на сторону врагов моих лютых. Нежно тяну трясущуюся мелко руку – по щеке в последний разок погладить. Отворачивается. Что ж – будь счастлива, как знаешь и как можешь, дитенушка.

– Так чего бы ты хотела, Лизонька? Забирай хоть все. Чем больше у меня, родненькая, отнимут, тем меньше мне забот останется. Только помни, взявшая отнятое у меня, что я нахожу более достойными сожаления всех вас, нежели себя.

– Красиво говоришь, – усмехнулась цесаревна криво. – Верно, для истории? Не волнуйся, Данилыч, зря стараешься – в историю ты не попадешь. Не для тебя история-то… Я за бумагами Ее пришла.

Когда я родился, я кричал о любви, а люди, надевши маски, прятали от меня свои лица. И только Она раскрывалась вся, до донышка. И теперь Лизонька избегает называть Ее матерью. Любовь породила ненависть. Цесаревну, рожденную в самом последнем дерьме Ненависти.

Я устало поднялся с кресла, достал из тайника заповедного связку Ее писем, все бумаги Ее памятные, погладил нежно, к камину вернулся. Белая Волчица моя руководит всеми шагами моими, деяниями моими. Ибо моя любовь к Ней означает взирать на мир глазами Судьбы. Не то чтобы я верил в Судьбы существование. Но я смотрю на мир Ее глазами. Думаю, Она поймет меня правильно.

Еще раз погладив драгоценные бумаги, поднес к губам их, поцеловал и молча бросил в камин. Пламя взвилось радостно, вгрызлось в бумаги, Ее рукой писанные, пожирая их листочек за листочком.