Белое проклятие   ::   Санин Владимир Маркович

А почему она должна мне льстить, что я, собственно, совершил? Ну, взял два семитысячника, ну, попал в десятку на слаломе-гиганте – и всё, так себе, мастер-середнячок. У Нади, которая добрых полтысячи беспомощных инвалидов научила отбивать чечётку, мои подвиги могут вызвать разве что снисходительную улыбку.

А с четвёртой лавиной решено: ждать, пока она накопит боеприпасы, – себе дороже, сегодня же будем её спускать.

* * *



Карусель подкатывает к нам кресла, мы плюхаемся и уносимся ввысь. Контролёры разбаловались, не помогают ни садиться, ни слезать – наш ненавязчивый сервис. Надя молча любуется склонами, после долгого перерыва они волнуют душу горнолыжника. Когда-то, задолго до нашего знакомства, Надя недурно каталась, да и теперь иной раз может показать класс. Наша беда в том, что мы увлеклись горными лыжами слишком рано, ещё в школьном возрасте, такие увлечения к тридцати обычно угасают; на всю жизнь влюбляются в лыжи те, кто познал их позже. Наде, например, теперь достаточно двух-трёх недель, чтобы год по склонам не скучать.

Слева над нами крутая и местами бугристая трасса скоростного спуска – предмет неусыпных забот Хуссейна: больше всего травм случается здесь. Хуссейн рад был бы её закрыть, да нельзя, трасса международная, одна из главных приманок Кушкола.