Белое солнце пустыни. Полная версия   ::   Ежов Валентин Иванович

Дальше они пили так же молча, но уже закусывая то жареными кусочками баклажана, называемого здесь бадымжаном, то маленькими колбасками из рубленого остро наперченного мяса, зажаренными на углях, называемыми люля, то большими кусками шашлыка из осетрины. Сухов, привыкший у себя на Волге к пирогам с осетриной, здесь впервые отведал шашлык из этой рыбы. Пораженный его вкусом, он не удержался и нарушил молчание, сказав, что надо и волжан научить готовить это кушанье…

Исмаил, грызя перышко лука, не пил ничего и даже не ел, смущенно отговариваясь, что он сыт, что поел дома… на что Аббас молча стукнул о столешницу кулаком, и после этого юноша деликатно взял с блюда колбаску люля.

Когда Сухов и Аббас выпили по бутылке водки каждый, у бывшего надзирателя потеплел взгляд, и он с некоторым уважением посмотрел на иноверца. Аббас оценил, что Сухов не запьянел, только взгляд его стал чуть мягче и веселей.

Музыкант играл в углу шашлычной на кеманче, выводя бесконечные мелодии, тягучие и одновременно как бы узорно-извилистые, подобно орнаменту на ковре. Музыкант был худ, черен как эфиоп, а волосы и борода его были белоснежно-седыми, отчего он выглядел, как снимок на негативной пластинке.

Аббас поинтересовался, нравится ли русскому эта азербайджанская мелодия. Сухов кивнул.

– Похоже на нашу реку, которая делает много поворотов.

Аббасу ответ понравился, и он, никогда никому не говоривший о своей работе надзирателя, постепенно разоткровенничался с этим рыжим русским.