JК
Белое солнце пустыни. Полная версия :: Ежов Валентин Иванович
Страница: 150 из 232 – Я тебе дам личико! К стенке поставлю за нарушение революционной дисциплины!
Гюльчатай выскочила из колодца, выхватила кувшин у растерянного Петрухи. Сухов остановил ее.
– Стой!.. Объяви барышням подъем!.. И вот что: с сегодняшнего дня назначаю тебя старшей по общежитию. Будешь отвечать за порядок. Вопросы есть?
Гюльчатай молча смотрела на Сухова.
– Вопросов нет, – ответил он за нее. – И быть не может!.. Ступай.
Девушка припустила по двору к помещению, над которым красовалась вывеска, и с порога ликующе закричала остальным женщинам:
– Господин назначил меня любимой женой!
Петруха, выйдя из колодца, принял стойку смирно, начат оправдываться:
– Я же по-серьезному, товарищ Сухов… Я на ней жениться хочу… Личико бы только увидеть… А то вдруг крокодил какой-нибудь попадется. Потом казнись всю жизнь.
– Давай, давай, таскай воду, – смягчаясь, сказал Сухов и направился к общежитию.
Едва он вошел в дверь, как раздались крики, в него полетели подушки и утварь… Сухов, увертываясь, отбил рукой крышку кастрюли и в удивлении замер: жены Абдуллы все как одна задрали подолы платьев, чтобы прикрыть ими свои лица. Сухов обалдело смотрел на оголенные животы и пупки, на длинные, до щиколоток, полупрозрачные шальвары.
Первой выглянула из-за своего подола Гюльчатай.
– Не бойтесь, – сказала она. – Это наш господин!
Женщины сразу же открыли свои лица, и Сухов увидел, какие они разные – и очень красивые, и не очень… Но все смотрели на него преданно и призывно.
Гюльчатай выскочила из колодца, выхватила кувшин у растерянного Петрухи. Сухов остановил ее.
– Стой!.. Объяви барышням подъем!.. И вот что: с сегодняшнего дня назначаю тебя старшей по общежитию. Будешь отвечать за порядок. Вопросы есть?
Гюльчатай молча смотрела на Сухова.
– Вопросов нет, – ответил он за нее. – И быть не может!.. Ступай.
Девушка припустила по двору к помещению, над которым красовалась вывеска, и с порога ликующе закричала остальным женщинам:
– Господин назначил меня любимой женой!
Петруха, выйдя из колодца, принял стойку смирно, начат оправдываться:
– Я же по-серьезному, товарищ Сухов… Я на ней жениться хочу… Личико бы только увидеть… А то вдруг крокодил какой-нибудь попадется. Потом казнись всю жизнь.
– Давай, давай, таскай воду, – смягчаясь, сказал Сухов и направился к общежитию.
Едва он вошел в дверь, как раздались крики, в него полетели подушки и утварь… Сухов, увертываясь, отбил рукой крышку кастрюли и в удивлении замер: жены Абдуллы все как одна задрали подолы платьев, чтобы прикрыть ими свои лица. Сухов обалдело смотрел на оголенные животы и пупки, на длинные, до щиколоток, полупрозрачные шальвары.
Первой выглянула из-за своего подола Гюльчатай.
– Не бойтесь, – сказала она. – Это наш господин!
Женщины сразу же открыли свои лица, и Сухов увидел, какие они разные – и очень красивые, и не очень… Но все смотрели на него преданно и призывно.