JК
Белое солнце пустыни. Полная версия :: Ежов Валентин Иванович
Страница: 174 из 232Дай твоим женам мясо.
– Что? – удивился он.
– Дай самую плохую барашку… Гюльчатай будет тебя любить.
Сухов качнул головой, усмехнувшись.
– Хм… «барашку»… А где его взять? Каши и той нет, а ты мясо просишь. Одна таранька осталась.
Гюльчатай, продолжая ласково глядеть на Сухова, села ему на колени.
– Опять?.. Ты это оставь, – вновь растерявшись, он попытался отодвинуть ее от себя. – Мы же договорились насчет Петрухи, ну?
– Петруха? – широко улыбнулась Гюльчатай, продолжая сидеть на коленях у Сухова, и быстро погасила улыбку. – Я твоя жена. Разве не правда?
– Моя жена… дома, – с тоской в голосе проговорил Сухов.
– Разве ты не можешь сказать, что Гюльчатай твоя любимая жена?.. Разве она обидится?..
– Что, что?.. – спросил Сухов и, покрутив головой, громко хмыкнул. – Ха! Обидится! – Ему на секунду представилось, что с ним сделает Катя, когда он ей объявит, что с ними поселится еще одна его жена… Снова покачав головой, он начал втолковывать Гюльчатай: – Нам полагается только одна жена… Понятно?.. Одна! На всю жизнь. Бог так велел… Какая бы она ни была – плохая или хорошая. Одна. Понятно?
Гюльчатай удивилась.
– Как же так – одна жена любит, одна жена пищу варит, одна – одежду шьет, одна – детей кормит… И все одна?
– Ничего не попишешь…
– Тяжело! – с истинным участием сказала Гюльчатай.
– Конечно, тяжело, – согласился Сухов.
Она снова попыталась прижаться к нему.
– Что? – удивился он.
– Дай самую плохую барашку… Гюльчатай будет тебя любить.
Сухов качнул головой, усмехнувшись.
– Хм… «барашку»… А где его взять? Каши и той нет, а ты мясо просишь. Одна таранька осталась.
Гюльчатай, продолжая ласково глядеть на Сухова, села ему на колени.
– Опять?.. Ты это оставь, – вновь растерявшись, он попытался отодвинуть ее от себя. – Мы же договорились насчет Петрухи, ну?
– Петруха? – широко улыбнулась Гюльчатай, продолжая сидеть на коленях у Сухова, и быстро погасила улыбку. – Я твоя жена. Разве не правда?
– Моя жена… дома, – с тоской в голосе проговорил Сухов.
– Разве ты не можешь сказать, что Гюльчатай твоя любимая жена?.. Разве она обидится?..
– Что, что?.. – спросил Сухов и, покрутив головой, громко хмыкнул. – Ха! Обидится! – Ему на секунду представилось, что с ним сделает Катя, когда он ей объявит, что с ними поселится еще одна его жена… Снова покачав головой, он начал втолковывать Гюльчатай: – Нам полагается только одна жена… Понятно?.. Одна! На всю жизнь. Бог так велел… Какая бы она ни была – плохая или хорошая. Одна. Понятно?
Гюльчатай удивилась.
– Как же так – одна жена любит, одна жена пищу варит, одна – одежду шьет, одна – детей кормит… И все одна?
– Ничего не попишешь…
– Тяжело! – с истинным участием сказала Гюльчатай.
– Конечно, тяжело, – согласился Сухов.
Она снова попыталась прижаться к нему.