Боярин   ::   Гончаров Олег

И сны мне снились яркие, добрые и красивые…

Но противная мошка вырвала меня из грез. Это сколько же я проспал? Солнышко уже высоко поднялось, к полудню приближается. Наволочь темная наползает. Еще немного, и совсем небо затянет. Кони наши крупы навстречу облакам выставили, жаворонка вчерашнего не слыхать – точно быть дождю.

– Любава, – позвал я жену. – Ты где, Любавушка? – Тишина в ответ.

Искать надобно. Не ровен час, забредет куда-нибудь, так беды потом не оберешься. Тут слышу – в ерике вода плеснула. На рыбу не похоже. Откуда в озерке маленьком такой рыбине взяться? Посмотреть надобно, как бы чего дурного не вышло.

Приподнялся я с земли, огляделся. Так и есть, на озере она. Опростоволосилась, донага разделась, в воду вошла и к середке побрела тихонько.

– Любава, – хотел ее окликнуть, но осекся.

Что-то не так было. Я сразу и не понял, почему мне звать жену расхотелось, только ощутил вдруг, что мне сейчас помолчать лучше. Затаился, смотрю, что дальше будет. Лежу, любуюсь телом жены моей. В сердце томление сдерживаю, а Любава все дальше в озерко заходит. Ерик неглубокий, вода едва груди ей прикрывает, волосы длинные намокли, цветком по глади озерной расплылись – красиво. И отчего-то тревожно.

А Любава на спину легла, руки-ноги раскинула и в небушко запела протяжно. Подивился я – как ее вода держит? А она словно не на зыбкой глади, а на перине пуховой лежит. Голос у нее чистый, к самым облакам поднимается. Заслушался я, улыбаюсь, словно дурачок какой.