Боярин   ::   Гончаров Олег

Потом на меня набросился, объятиями своими мне бока наломал. Людо приветливо встретил:

– Живи с нами, добрый человек, мы тебя не обидим и хлебом не попрекнем.

А потом погорился немного, что Берисава возвращения дочери не дождалась. Рассказал нам, как ведьма старая померла:

– Ты как уехал, Добрын, так она и слегла. Сгорела быстро, словно лучина на ветру. Три дня полежала, а потом встала на рассвете, на солнышко полюбовалась и велела мне тризну готовить, – Микула помолчал немного, вздохнул тяжело и продолжил: – Спокойно ушла, тихо. Нам бы всем так.

Помянули мы Берисаву, как полагается. Без лишних слов и без слез ненужных.

– Знаешь, батюшка, – сказала потом Любава, – мне же матушка успела силу свою передать.

– Знаю, Любавушка, – ответил огнищанин. – Говорила она, что ты настоящей ведьмой станешь. Пусть помогут тебе боги добрые.

А наутро, лишь только светать стало, нас Любава с лежаков подняла.

– Вот что, – сказала жена деловито, – хватит нам в землянке париться. Пора на подворье свое возвращаться.

– Так ведь там погорелье одно, – Микула скривился досадливо. – Мне уже новый дом не осилить.

– А мы-то на что? – подал голос Людо.

– Трое мужиков как-никак, – поддакнула Любава. – Небось, справитесь.

– Так и быть посему, – подытожил я. – Микула, топоры да пилы готовь.

Ладно у нас получилось. Дом новый просторней и краше прежнего удался.