Боярин   ::   Гончаров Олег

– Значит, место кагана ты занимать не хочешь?

– На стул этот садиться у меня ни права, ни желания нет. Каганово место для меня, как и для остальных, священно.

– Знаю, что слово твое крепкое, – сказала княгиня. – Коли сказал ты что, то так и будет. За то и уважение тебе и жене твоей оказываю. Эй, стольники, – позвала она. – Принесите-ка лавку, да попросторней. За моим столом места достаточно. Мы сейчас вместе и усядемся.

Засуетились стольники, вмиг лавку принесли, ковром дорогим ее застелили. Уселась княгиня и нас с Любавой поманила.

– Идите-ка сюда, Добрын Малович и Любава Микулишна.

Ахнул народ, когда мы с женой через всю палату прошли, а Любава мне по дороге шепнула:

– Ох, и хитра баба.

Встали мы перед Ольгой, поклонились ей до земли.

– Спасибо за честь великую, – поднялись по ступеням и рядом с ней уселись.

Чего я опасался, то и случилось. Справа Ольга, слева Любава, а я, словно железка раскаленная, между молотом и наковальней. Сижу и шелохнуться боюсь.

– Что притихли, гудошники? – сказала княгиня. – Играй веселей. А то, я смотрю, гости иноземные приуныли.

Ударили гусельники по струнам, надули дудари щеки свои, подгудошники в бубны стукнули. Выскочили скоморохи на середку, и покатился пир дальше. Люди меж собой посудачили немного, но обильное питье да вкусная еда к разговорам серьезным не располагает. Веселье все пересуды прекратило.

Только у нас за столом тихо было. Неловко как-то.