Боярин   ::   Гончаров Олег

Каждый, кто напротив Купалы останавливался, кланялся чучелу до земли и первоцветов связку в солому запихивал. Очередь до Звенемира дошла. Согнул он спину перед Купалой, а когда разгибаться начал, в сторону старика повело. Едва успел его младший ведун подхватить, а то так и упал бы на требище.

– Гляди-ка, – усмехнулся Глушила, – а Звенемир-то, чай, пьяный.

– Зря ты на старика напраслину возводишь, – сказала Любава. – Ясно же, что голова у ведуна закружилась.

– Совсем Звенемир сдал, – вздохнула Велизара. – Я к нему анадысь с пропажей пришла. Так он с меня куну целую взял. Ворожил-ворожил, а толку никакого. Так рогач и не нашла.

– Дался тебе этот рогач! – шикнул на нее молотобоец. – Я же тебе новый вырезал.

– Старый-то лучше был, ухватистей, – горько вздохнула Велизара. – Я к нему так приноровилась…

Любава прикрыла глаза, ладошку ко лбу поднесла, а потом зевнула, словно не выспалась.

– Ты потерю свою за курятником ищи, – сказала она Велизаре. – В крапиве она. – И на Глушилу взглянула: – Ты зачем ее там схоронил?

– Что говоришь? – скривился молотобоец, словно сливу недозрелую сжевал.

– Ты глухоманью-то не прикидывайся, – хлопнула его жена ладошкой по плечу. – Как о бражке разговор заходит, так он все слышит…

– Будет тебе, – великан Велизару к себе притянул. – Ты же тогда дюже злилась, вот я убрал рогач, чтоб под горячую руку не подвернулся…

– А как же мне не злиться, коли ты чуть живой домой приполз? – взбеленилась Велизара.