Боярин   ::   Гончаров Олег

Да и времени у него свободного мало было, редко его каган от себя отпускал. А в те мгновения, когда у него роздых случался, он старался в одиночестве быть. И жизнь такая его вполне устраивала.

Влетел в залу Якоб, головой закрутил, не сразу разглядел своего управляющего. Свернулся тот у очага клубком, словно котенок, шкурой барсовой накрылся и спит. Устал, видно, с дороги, вот и сморило его. Воин и сам едва под собой ноги чуял, но охота, говорят, хуже усталости любой бывает. А Якобу охота было. Ой, как охота. Растолкал он придремавшего.

– Нафан, слышь, Нафан, – говорит, – ты привез?

– Что? – не понял тот спросонья, кто это к нему пристает, отмахиваться начал.

– Вставай, говорю! – не на шутку рассердился Якоб.

– А-а-а, – продрал глаза Нафан и испуганно уставился на воина. – Это ты, хозяин?

– А кто же еще?!

– Ты прости, хозяин, – Нафан поспешно вскочил и зашатался.

– Да ты пьян?

– Нет, хозяин, даже росинки во рту не было, – старался Нафан поскорее в себя прийти.

– Так чего же ты тогда?

– Ну, ведь усталость сморила. – Управляющий себя в руки взял, глаза продрал, но дышать старался в сторону, чтоб хозяин винный дух не учуял. – Я же не евши, не спавши к тебе спешил, вот и утомился.

– А то, что привез, тоже голодом и жаждой заморил?

– Нет, – помотал головой Нафан. – Все в целости и сохранности. Я над товаром, как наседка над цыплятами, трясся.

– То-то я смотрю, тебя и сейчас трясет.

– Я же говорю, что утомился сильно.