Боярин   ::   Гончаров Олег

А меж тем не до смеха мне ныне, – и погрустнела вдруг, а потом, словно спохватившись, спросила меня: – Как там Мал поживает? Может, нужду в чем испытывает? Так я подсоблю.

«И она туда же», – подумал я.

– Нужды у нас нет, – сказала жена. – И сдается мне, что в помощи ты больше нуждаешься. Иначе не позвала бы.

– Зря ты так, Любавушка, – махнула на нее рукой княгиня. – Ты же знаешь, что тебя я всегда рада видеть. Но ты сейчас как никогда права. Густав с Теофилом осмотрели Преславу, сказали, что недужна она, либо дитя скинет, либо сама помрет. Вот у меня душа и не на месте. Была бы моя воля, сама бы дитятко выносила. А теперь даже не знаю, что поделать. Может, посмотришь?

– Погоди, – Любава глаза закрыла, ладони к ним прижала и принялась что-то бормотать себе под нос.

Долго так простояла, а потом руки от лица убрала.

– Не соврали твои фрязи, – сказала она Ольге. – Преслава молода больно, не дозрела еще, может и не доходить. Да и бедра узковаты, даже если доносит, роды трудными будут. Схваток не перенесет.

– Как это у тебя выходит? – спросила Любаву сестра.

– Не знаю, – ответила ей жена моя. – С детства у меня это. Я, когда девчонкой была, думала, что все так могут. Помнишь, Добрынюшка, как я тогда Свенельда почуяла?

Я только головой кивнул. А Малушка к Любаве приставать начала:

– А меня посмотришь?

– Рано тебе еще.

Вздохнула княгиня огорченно, помялась немного, а потом решилась.

– Выкидыш Преславе сделать сможешь? – спросила Любаву.