JК
Боярин :: Гончаров Олег
Страница: 450 из 486Придется теперь Путяте со стороны наблюдать, как другие удаль свою выказывают.
– Ярун, Добрыня, идем, – велел отец.
Сошлись.
Постояли немного, словно примериваясь, а потом с криком бросились навстречу друг другу, будто старые друзья, которые давно не виделись и соскучились друг по дружке до смерти.
– Сынко! Давай! – крикнул мне отец.
Он первым врубился в неприятеля, за ним я, прикрываясь большим щитом, а вслед за нами Ярун со своими воинами.
– Даждьбоже с нами! – пронеслось над полем битвы.
– Бей!
Звон мечей, стук щитов, крики раненых – все смешалось тем утром на Полянском берегу Ирпеня. Отец бился отчаянно. Я едва успевал прикрывать его спину, принимал на себя яростные атаки супостатов, отмахивался от врагов, отбивал острые жала копий, пинался, толкался, дрался изо всех сил.
Кто-то метнул нож, но я успел подставить щит, и острое жало, шаркнув по коже обтяжки, ушло в сторону. Большой топор обрушился сверху – левую руку над собой – и снизу правой поддых супостату.
– А-а-ах! – сдавленно выдохнул тот, приняв в грудь мой клинок.
Удар получился сильным. Вражина выронил топор, повалился на спину и тут же пропал под ногами ратников.
– Не спи! – крикнул мне отец и срубил мечом древко копья, направленное мне в живот.
– Спасибо, князь! – прохрипел я, переламывая вражью руку, все еще сжимавшую уже бесполезное древко.
– Поберегись, сынко, – улыбнулся он и вновь ринулся в бой.
А я последовал за ним, поражаясь, как битва преобразила отца.
– Ярун, Добрыня, идем, – велел отец.
Сошлись.
Постояли немного, словно примериваясь, а потом с криком бросились навстречу друг другу, будто старые друзья, которые давно не виделись и соскучились друг по дружке до смерти.
– Сынко! Давай! – крикнул мне отец.
Он первым врубился в неприятеля, за ним я, прикрываясь большим щитом, а вслед за нами Ярун со своими воинами.
– Даждьбоже с нами! – пронеслось над полем битвы.
– Бей!
Звон мечей, стук щитов, крики раненых – все смешалось тем утром на Полянском берегу Ирпеня. Отец бился отчаянно. Я едва успевал прикрывать его спину, принимал на себя яростные атаки супостатов, отмахивался от врагов, отбивал острые жала копий, пинался, толкался, дрался изо всех сил.
Кто-то метнул нож, но я успел подставить щит, и острое жало, шаркнув по коже обтяжки, ушло в сторону. Большой топор обрушился сверху – левую руку над собой – и снизу правой поддых супостату.
– А-а-ах! – сдавленно выдохнул тот, приняв в грудь мой клинок.
Удар получился сильным. Вражина выронил топор, повалился на спину и тут же пропал под ногами ратников.
– Не спи! – крикнул мне отец и срубил мечом древко копья, направленное мне в живот.
– Спасибо, князь! – прохрипел я, переламывая вражью руку, все еще сжимавшую уже бесполезное древко.
– Поберегись, сынко, – улыбнулся он и вновь ринулся в бой.
А я последовал за ним, поражаясь, как битва преобразила отца.